Река выгрызла себе здесь высокий берег, поросший травой. Можно сделать несколько шагов вниз по тропе, а потом, не нащупав кисельного дна, окунуться. Некогда думать — сразу плыть.

Костер тлеет в темноте, вокруг, на бревнах сидят они. Лица изменены пламенем. Вечерним ненадежным светом. Временем, проведенным у реки.

— Толя, подкинь дров, видишь, еле горит.

Старик в трениках и куртке, надетой мехом наружу, обращается к мальчику, сидящему ближе всех к костру.

— Ну чего опять. Так хорошо сижу.

Дед Миша улыбается, мелкие морщинки расходятся от рта к глазам, скрывающимся в густой белой бороде.

— Если хорошо сидишь, так и встанешь добро. Не перечь дедушке. У нас по очереди. То есть по справедливости.

Старик поднимает палец вверх.

— Ветер изменился, завтра опять жара. Комарьев налетит и дачников.

Толя понуро идет к куче дров, лежащих у края леса.

Дед затягивается папиросой. До фильтра осталось — на пару затяжек.

— Дядь Миш, вкусно? Когда уже докурите? На ребенка ведь дым.

— Жора, отвянь, девочке абсолютно всё равно. А, Машуль? Чего папка меня обижает. Злой какой.

Маша, сидящая на коленях у отца, целует его в щеку. Он гладит кудрявую голову дочки, поправляя за ухо завиток.

— Не докурю, Жорик. Сам знаешь. Зато куклу вон сварганил. Нравится? Подтяни ребенку носок, будь человеком.

— Этот - отец года. Дело известное.

Жора берет с земли камешек и кидает в Колю, который стоит спиной к огню в одних плавках. Тот уворачивается и показывает мужчине две фиги на длинных костлявых пальцах.

— Ошень нравытся, дедушка Мыша.

Вместо детских носков на Машины ноги натянуты мужские, как колготки. Жора наклоняется и подтягивает левый.

— Были внуки, дедушка Мыша?

Коля смотрит на деда.

— Не, Бог не дал. Теперь три. А?

Мальчик лыбится и кивает.

Маша обнимает грязную — в песке, траве, опилках — деревянную куклу. Жора молчит, передергивая плечами под футболкой.

— Ну не холодно, чего демонстрируешь. Здесь никому не холодно!

— Внутри холод чувствую. Как рыба-камбала.

— Пила.

Коля на всякий случай отодвигается ближе к деду.

— Поэт, ну поэт. Всё не мог разгадать, кто ты. Теперь понял.

Дед хохочет. Река молча гонит воду дальше и дальше за поворот. На другом берегу загорается костер.

— Может, это, споем. Эй, ууууухнем. Ещееее раз.

— Дед, протрезвеешь когда?

Жора отворачивается от всех, но поет.

— Машуль, давай. Как деда учил.

— Ээээййй, ууууухнииим. Иссёёё раз.

Толя слышит песню. Смотрит прищурясь, вздыхает. Возвращается к костру, кладет туда бревно. От его ушей остались только кусочки кожи. Обглодали рыбы.

Он поворачивает голову к реке. Видит: к ним медленно идет девушка. В спутанных темных волосах застряли кувшинки и тина.

Толя бурчит под нос.

— Красивая, блин. — машет рукой, чтоб поднималась на берег. С пополнением, товарищи.